Ребекка Магомедова, концертмейстер. Санкт-Петербург → Баку, Азербайджан

Для меня произошедшее 24-го февраля — абсолютная красная линия. Если до этого можно было как-то уповать на «горизонтальную» Россию, волонтерствовать, «начинать с себя» и прочее, то после 24-го я не смогла найти ни одного аргумента в пользу того, чтобы остаться и продолжать работать. Для меня искусство — часть жизни. Что играть, когда такое случилось? Только петь на службах в церкви. Другого репертуара я не вижу. Мне как раз дали в театре «Итальянку в Алжире», когда все это началось. Я отказалась от всех концертов, и в начале марта — уехала. В театре ко мне очень хорошо относились и даже предложили отпуск за свой счёт на три месяца — на случай, если я приду в себя и одумаюсь. Но я уволилась по собственному желанию.

В Баку я оказалась случайно. В Мариинском театре я работала с Магеррамом Гусейновым — он родом из Баку, и он нашел мне здесь квартиру. Его мама привезла мне вещи первой необходимости. Я была в полнейшей прострации. Где находится Баку, я к своему стыду узнала только в самолете. Мы приехали вдвоём с сыном, у мужа не было QR-кода.

Теперь я знаю, что такое социальная смерть. У меня всё отлично складывалось в России, можно сказать, я уехала на пике карьеры. Я работала в Мариинском театре, была коучем в программе для молодых певцов Вероники Аткинс, играла на фестивале Ильдара Абдразакова, работала в образовательных программах Дягилевского фестиваля, на мастер-классах Теодора Курентзиса… И всё это закончилось утром 24 февраля. Я помню, что у меня пропал голос, когда я прочитала новости. Но самое худшее не это. Пока я валялась в депрессии, пытаясь понять, что произошло и как теперь жить, мне регулярно приходили сообщения от коллег примерно такого содержания: «Куда ты пропала? Возвращайся! У нас тут такая движуха! Тебя так не хватает…» Для меня это был полный сюр. Идёт война, какие-то адские новости из Украины, кринж от первых лиц из России, а мои товарищи как ни в чем не бывало продолжают выступать. 

Я никого не осуждаю, просто мне жаль, что я так не могу. Не смогла нащупать платформу, нравственное основание для творчества внутри зла. 

Именно так я это ощущала и ощущаю до сих пор. Я уже полтора года не играю на сцене.

О возвращении в Россию после мартовской речи Путина о нац.предателях я перестала задумываться окончательно. Поняла, что теперь надо как-то устраиваться здесь… В одном из релоканстких чатов я прочитала про проект New Zeon. Объявление было личным, от Ильи Флакса, он, собственно, автор этой идеи. Сейчас не вспомню точное содержание, но там было что-то про пережить вместе трудные времена и про взаимопомощь. Плюс отсылка к «Матрице» в названии. Я не смогла пройти мимо. Мы познакомились, и я с сыном переехала в комьюнити, в котором живу и работаю уже год. Мы живем в коливинге с друзьями, делим огромную квартиру на три семьи. У нас два многоэтажных дома, выделенных специально для переселенцев. У меня на этаже соседи — семья из Украины, есть ребята из Беларуси. Ну и Россия — в основном Москва, Петербург и много Владивостока. Все молодые адекватные ребята, в основном IT-шники. 

Я всё время вспоминаю битловскую «We all live in a Yellow submarine»: сбылась мечта моей юности — город, в котором только друзья. 

Мы много всего сделали за год, если интересно, погуглите «New Zeon Баку».

В Баку достаточно сложно легализоваться. Поэтому сюда едут меньше людей. Сейчас нас в комьюнити 500 человек, могло бы быть значительно больше, если бы не ковидные ограничения и закрытая сухопутная граница. Каждый год нужно продлевать вид на жительство и платить пошлину за разрешение на работу. Я сама этим не занималась, мне со всем помогло коммьюнити.

Языкового барьера нет. В театре я говорю с большинством солистов по-русски и с несколькими по-английски. Я владею английским свободно, но все же не могу не отметить, что возможность работать на родном языке — великая вещь…

В целом, спустя год, могу сказать, что я очень рада, что оказалась здесь. Мне очень нравится климат, люди, культура, язык, да и на работе прекрасные отношения. Думаю, что моя адаптация прошла благополучно.

Если говорить о возможностях для самореализации… Понимаете, Мариинский театр — это производство. Там ты со своей personality и идеями никому не нужен. У меня была одна отрада — занятия с американским коучем Крейгом Рутенбергом, который занимался по зуму с солистами — каждый день три часа в зале Мусоргского. В Баку же небольшой театр, я знаю всех певцов, имею возможность заниматься с одними и теми же людьми, пробовать свои идеи. У меня есть взаимопонимание с главным дирижером Эйюбом Кулиевым, он дал мне определенный карт-бланш в работе. Кто в теме, поймет, что это дорогого стоит. И здесь прекрасные певцы, потрясающий голоса. Нужно только помочь с коучингом, это как раз по моей части. 

В целом у меня ощущение, что сейчас я здесь больше на своём месте, чем где-либо.

Я уехала из России с двумя чемоданами. Оказалось, что самая нужная вещь — это планшет с нотами, без остального можно обойтись. Мы живем в коливинге, большая квартира с тремя спальнями с отдельными санузлами. Кухня и зал общие. Соседи по дому — все такие же как я. Ребёнок нашел себе друзей, территория закрытая, поэтому они свободно гуляют, двери мы не закрываем. Постоянно какая-то движуха, лекции, квартирники, Ровшан Аскеров проводит у нас «Что? Где? Когда?» Летом, видя, как я страдаю, мне купили пианино за счет комьюнити. С тех пор у нас здесь концерты, уроки фортепиано и вообще любой желающий может переместиться из коворкинга в Артзону и приобщиться к пианизму. IT и искусство рядом.

Чего не хватает? Мира не хватает. Мне было так больно всё это время, что эмоционально я отключилась. Но я жду, когда закончится война и всё это мракобесие на Родине. 

После отъезда из России я поняла, насколько большинство из нас, россиян, раненые люди. Вечно в обороне — кто-то пассивно, прикрываясь иронией и цинизмом, кто-то активно — агрессией. 

Никому не доверяем, хамим друг другу… Здесь в Азербайджане никто не пройдет мимо, если на улице обижают слабого или человеку плохо. Намного больше уважения друг к другу, человечности. При всей своей открытости и демократичности, здесь, в Баку, я с удивлением обнаружила в себе снобизм, великоимперского червя — и с удовольствием его придушила. Я мечтаю, чтобы это случилось со всеми моими соотечественниками. В мире много разных чудесных культур, а не одна Великая Россия с картины Васи Ложкина.

Свободного времени у меня всегда было мало. Но если есть, то я гуляю по городу. Здесь потрясающая архитектура. Можно найти район себе по вкусу: есть и Азия, и Европа, и СССР для ностальгирующих. Люблю бакинские дворики с бельевыми верёвками и пожилыми бакинцами, играющими в нарды. В Азербайджане 9 климатических поясов, можно выбрать, какой больше подходит. Все, кто ездил, говорят, что тут потрясающе красивые места. Ещё в Баку я полюбила еду. Всегда была к ней равнодушна, но здесь хорошо покушать — это вид искусства. Поневоле приобщаешься.

Поначалу было не до планов. Нужно было перестроиться и адаптироваться, так как внезапный отъезд — это очень нелегкое испытание. Но когда я начала работать в комьюнити, я стала вести соцсети и устраивать мероприятия, и появился какой-то свет и перспектива. А в сентябре я устроилась в театр. Была очень интересная работа над Cosi fan tutte с молодыми ребятами. В Баку, к счастью, довольно разнообразный репертуар, есть что поиграть. Сейчас я задумала и уже потихоньку начала реализовывать образовательный проект для молодых певцов, называется operaclass.az. Кроме того, я уже два года веду паблик в телеграмме под названием «Плавучая опера», дневник одного концертмейстера — это мои «заметки на полях». Так вот, там накопилось много интересных материалов, которые я хочу систематизировать, кое-что перевести на азербайджанский для ребят, которые не владеют языками. Потом на базе этого ресурса можно будет проводить семинары, мастер-классы, делиться опытом, приглашать специалистов. А впоследствии, я очень на это надеюсь, новый директор театра оперы и балета Юсиф Эйвазов организует стажёрскую группу в Баку, и этот проект плавно перетечёт в неё. Так что пока хочу оставаться здесь и максимально вкладываться в задуманное.

Материал подготовила
Маргарита Минасян, «Музыка в эмиграции»