Интервью с создателем издательства «Сампиздат» Антуаном Николем

 — Ты три года жил и работал в России, расскажи, как так получилось, и что ты там делал?

— Мне было 24 года, и у меня совсем не было тогда никаких планов. Я был, так сказать, обычный француз, который начал работать во Франции преподавателем. Я очень хотел уехать, хотя бы на несколько месяцев, просто попутешествовать. Почему-то, совершенно без причины, я выбрал Россию. Это правда было случайно.  Я просто посмотрел на карту мира и увидел, что вот есть очень большая страна, о которой я почти ничего не знаю. Мне стало просто интересно. Я подал на визу, получил её и поехал. Я пробыл в России несколько месяцев, познакомился с людьми, которые предложили мне вакансию во французском колледже, где я потом и стал работать. В итоге я задержался в России на три года.

— Довольно нетипичная история для француза… Почему ты решил остаться так надолго?

— Может быть, это довольно странно прозвучит, но мне было уютно в России. В первую очередь из-за людей, не из-за государства. У меня появилось много друзей, которые стали очень близкими. Я даже планировал остаться подольше, но этот план не осуществился. Во время первой волны ковида я был вынужден вернутся во Францию, и поначалу я думал, что это на несколько месяцев, но пандемия затянулась, а потом – война… И всё.

— Чем ты сейчас занимаешься в Париже?

— Сейчас преподаю в школе литературу, занимаюсь издательством книг и переводом современных русских текстов, кроме того, я шеф-редактор и координатор группы французских переводчиков волонтеров в проекте РОАР.

— Расскажи об этом проекте, чем вы занимаетесь?

— Это проект писательницы Линор Горалик, которая сейчас живет в Израиле. Я следил за всем, что она делает в Фейсбуке, в других сетях, мы переписывались, потому что я хотел выпустить её книгу в моём издательстве «Сампиздат» во Франции. И вот в начале марта я увидел, что она запускает проект РОАР. И я просто написал ей – сказал, что если она хочет, чтобы у проекта была французская версия, я готов собрать команду переводчиков. Она сказала: «Да, отлично!» И мы начали работать.
У нас сейчас команда из десяти человек – как профессиональные, так и непрофессиональные переводчики. И мы каждые два месяца переводим огромное количество текстов.  Мы выбираем те тексты, которые нам ближе, и которые, нам кажется, будут понятнее для французской публики. Это ведь французская версия, рассчитанная на аудиторию, которая чаще всего не знает, что происходит в России, в русской эмиграции, в русской современной литературе. Поэтому мы выбираем только те тексты, которые понятны и полезны для французского читателя.

— Удаётся ли заинтересовать французского читателя?

— Это точно интересует сейчас французские СМИ. У нас были платные статьи, в том числе в «Ле Монд» и других газетах, которые очень интересовались РОАР. Но поскольку мы ничего не продаём, то очень сложно знать, сколько людей действительно читают... Но я заметил в последнее время, что довольно много людей знают об этом проекте.

— Почему для тебя важна эта работа?

— Знаешь, во французских СМИ часто говорят о российской политике, а о людях – мало. Так и до войны было. Раньше говорили только о Путине — после 24 февраля начали интересоваться и русской оппозицией.  Но современная русскоязычная культура остается малоизвестной. Пользуются кое-какой известностью некоторые крупные авторы, давно эмигрировавшие (например, Акунин, Сорокин). А о новом поколении ничего не знают, они почти не переведены. Хотя они очень талантливые и интересные.
Интерес не только художественный и культурный: от них зависит будущее России — а будущее России, к сожалению или к счастью, это тоже будущее Европы. Политический аспект тоже важен для меня. 

Это наша ответственность сейчас — человеку, который может читать и слушать что делается в России и в русской эмиграции, приходится играть роль посредника, «переводчика» в изначальном смысле этого слова, особенно в такие времена, когда коммуникация между странами и культур почти прервана. Для меня важно, чтобы французы знали, что в России есть другие люди, кроме Путина.

Если бы я знал украинский, я бы этим занимался и с современной украинской культурой. А я знаю русский, поэтому занимаюсь тем, чем могу быть полезен. И для тех, кто там, и для тех, кто тут. 

Антуан Николь. Фото из личного архива

— Выйдет ли бумажная версия?

— Есть идея когда-нибудь выпустить бумажную версию, но не сейчас. Это постоянный поток новых текстов, поэтому мы сейчас продолжаем распространять их только в интернете. Дальше посмотрим, что будет.

— Расскажи, как ты придумал «Сампиздат», и что вы планируете издавать в ближайшее время?

— Ну, сначала это была просто шутка, игра слов. Потом проект стал реальностью. Большинство французов, конечно, совсем не понимают, что это значит, и постоянно спрашивают, как это произносить — они думают, что речь о пицце. Но нашим авторам нравится, это главное.  
Сейчас мы готовим к изданию тексты Даши Серенко и пьесы с фестиваля «Эхо Любимовки», который прошёл в Париже в ноябре — «Любимовка — эхо эха». Это наши текущие проекты. Очень надеемся, несмотря на то, что это долгий процесс, выпустить эти книги до конца года.

Подписывайтесь на канал «Музыка в эмиграции» в телеграм

Беседовал
Александр Поливанов, «Музыка в эмиграции»