Интервью с дирижёркой Марией Курочкиной

— Маша, привет. Почему после пяти лет консерватории и получения высшего образования ты решила, что нужно учиться дальше? И почему ты выбрала Бостон?

— Я поняла, что для того, чтобы сделать международную карьеру, нужно получить зарубежное образование. А Бостон — этот выбор оказался отчасти случайным, хотя сейчас я понимаю, что он был верным и мне очень повезло. Когда я оставила свой выбор на учебе в Штатах, то стала мониторить сайты, смотреть рейтинги, советовалась с коллегами и знакомыми.
В итоге, составила список примерно из 15 вузов, лишь несколько из которых согласились организовать экзамены заочно — я не могла приехать на экзмены лично из-за ковидных и визовых ограничений. В итоге я подала документы в пять вузов, прошла во второй тур в три и поступила в два из них.

— Ты поступила уже после начала войны. Не было ли проблем или дополнительных вопросов из-за того, что ты из России?

— В Штатах я ни разу не чувствовала никакой даже тени недоброжелательности из-за моего гражданства. Наоборот, я видела, что американцы понимают, что рядовые россияне, особенно те, кто не согласен с политикой правящего режима, тоже страдают от происходящего. Когда я приехала, меня лично приветствовал директор Школы музыки и сказал: «Мы так рады, что ты до нас добралась. Так здорово, что ты здесь! Мы очень рады, что тебе удалось уехать». В итоге меня взяли, и взяли с полной стипендией.

— Видишь ли ты какую-то существенную разницу для профессиональной реализации в России и США?

— В общем причина, по которой я стала серьезно думать о том, чтобы уехать, кроется именно в этом — в России женщине в этой профессии (и на самом деле во многих других) невозможно сделать карьеру. 

Меня постоянно спрашивают, каково это — быть женщиной в дирижировании? Я отвечаю, что не знаю, я не пробовала быть мужчиной. Я пробовала только быть собой.

Хорошо помню тот момент, когда поняла, что всё, я уезжаю, здесь нечего искать, здесь нечего ловить. Я участвовала в замечательном американском Cabrillo Festival — это старейший американский фестиваль современной академической музыки. Там участников и участниц было чуть ли не поровну, и гендерный вопрос вообще не стоял. Атмосфера общения была очень лёгкой — мы просто обсуждали музыку, какие-то дирижёрские проблемы. И после этого фестиваля мне было так хорошо на душе, потому что мы просто занимались своим делом, и впервые никто не акцентировал внимание на том, какого я пола.
Потом, оказавшись в Москве, я гуляла мимо филармонии и вдруг заметила то, что видела очень давно, но как-то не осознавала — на афишах вообще нет женских лиц. Есть много разных мужских: и старых, и молодых, серьезных, улыбающихся — очень разных, но женских не было вообще. Была одна актриса, ведущая концерта, но ее отфотошопленное до неприличия лицо не несло в себе никакой индивидуальности, характера.
Я не хочу сказать про эту актрису ничего плохого, — ее выставили таким образом, что она как будто не личность, а пластиковая кукла. А все те, кто представлены как люди, как артисты, как интересные личности, — это мужчины. И в тот момент меня осенило, что, наверное, проблема не во мне, а во всей системе.

— А ты не замечала этого раньше, когда училась в консерватории?

— Я очень люблю Московскую консерваторию, и очень благодарна ей — там я встретила огромное количество замечательных друзей, прекрасных музыкантов, великолепных профессоров. Но, тем не менее, это место очень травмирует.
Например, на вступительных я сдала экзамен по дирижированию очень хорошо, и кажется, действительно понравилась Геннадию Николаевичу Рождественскому.

После экзамена один из преподавателей отвёл меня в сторону и спросил, когда я собираюсь рожать детей. 

Сейчас я бы, наверное, спросила, почему он интересуется определенными частями моего организма, и задаёт ли он такие вопросы моим коллегам мужского пола. Но тогда я просто выпала в осадок. Я не знала, что ответить.
При поступлении в Бостонский университет после экзамена мне сказали что-то вроде: «Спасибо большое за то, как вы прекрасно подготовились, за время, которое вы уделили подготовке» и так далее. Казалось бы, это абсолютно нормальные слова, которые любой человек, уважающий себя и собеседника, должен сказать. Но я пару дней после вступительных в Бостоне была в полной уверенности, что это был сарказм, потому что это какая-то другая концепция, которая вряд ли придёт в голову человеку с постсоветской школой в разговоре с абитуриентом. И после того, как я это отрефлексировала, то поняла, что, наверное, в Московской консерватории что-то стоит подправить. Я надеюсь, что когда-нибудь образовательные учреждения прекрасной России будущего, сохраняя традиции образования и высокий уровень, обретут человеческое отношение к студентам и не будут разбрасываться теми талантами, которые у них есть.



Я могу много рассказать про то, что происходило в Москве во время обучения. Но, конечно, очень трудно передать всё, через что проходит любая женщина в патриархальном обществе. И, наверное, когда я начну перечислять какие-то вещи, любой, особенно скептически настроенный человек скажет: «Ой, слушай, это всё ерунда», или «Ну, это же вообще был комплимент». Я думаю, что примерно каждая женщина, когда обратится к своему опыту трудоустройства, прохождения прослушиваний, общения с начальством, поймёт, о чём я говорю. Это, к сожалению, просто фон, но он составляет всю нашу жизнь.
Сколько раз я слышала, что дирижирование — не женская работа, не женская профессия! Я не смогу сосчитать — наверное, больше, чем у меня волос на голове. 

Все мои недостатки всегда приписывались моему полу. Говорят: «Вот ты исключительная и замечательная, и почти так же хороша, как мужчина, только убери в себе вот эти нехорошие женские черты и будешь вообще почти как человек». В такие моменты хочется сказать: «Нет, вы что, обалдели? Да, я женщина. Да, я могу дирижировать. Потому что дирижируют, вообще-то, извините, не гениталиями, а руками!»

Я прекрасно помню реакцию абсолютно всех людей в моем окружении, когда впервые сказала, что хочу быть дирижером. Абсолютно все, за исключением двух человек в моей жизни, сказали мне, что я сошла с ума, и что у меня ничего не получится.

— Насколько лучше ситуация за границей?

— К сожалению, ещё нет страны победившего феминизма, победившего равноправия, как и страны, лишённой предрассудков. И поэтому определённое неравенство существует везде. Но, несмотря на то, что стереотипы царят практически повсюду, могу сказать, что в Штатах женщин в дирижировании намного больше, и в моей практике ни разу не возникал гендерный вопрос — вообще ни в каком ключе.

— Можно ли успешно совмещать работу с учёбой в Америке?

— Недавно у меня появилась возможность потенциального ангажемента, о котором пока не могу рассказывать. Я пришла, поговорила сначала со своим шефом, потом с директором Школы музыки. И у них обоих была такая реакция, что мне больших трудов стоило не расплакаться на месте от того, насколько она была для меня неожиданной. Они сказали что-то вроде: «Да-да, конечно, езжай. Мы как-нибудь решим вопрос с посещаемостью. Не волнуйся, твоя карьера — это главное. Когда мы тебя брали, мы рассчитывали на то, что у тебя все получится, мы в тебя верили, ты большая молодец. Твое имя навсегда будет связано с Бостонским университетом, и мы хотим, чтобы ты его прославила». И это то, что хочет услышать каждый музыкант. И это не стоит абсолютно ничего — ноль рублей, ноль долларов. Но это очень дорого стоит для человека, который их слышит.

— Какие ты можешь дать важные рекомендации начинающим дирижёрам в России, которые хотят состояться в профессии, как им действовать? Советы, которые бы ты дала сама себе, когда ты впервые задумалась о том, что хочешь быть дирижёркой.

— Я бы посоветовала своим коллегам:

• Учить языки прежде всего,
• Фиксировать любые свои достижения — записывать все репетиции, все концерты,
• Использовать все возможности для того, чтобы выйти к пульту,
• Если есть возможность, собрать ансамбль и где-то с ним выступить,
• Подавать заявки на все доступные мастер-классы, зарубежные фестивали,
• И, если вы хотите как-то вывезти свою карьеру за рубеж, то обязательно нужно получить образование за рубежом.

Я советую присмотреться к Германии, Австрии и Штатам. Потому что это большие страны, где много разных вузов, и можно подавать документы сразу в несколько мест. Для поступления нужно перевести своё резюме и дипломы. Ну и конечно, выучить язык в достаточной степени для того, чтобы сдать языковые тесты.

— Рассматриваешь ли ты возможность в будущем жить и строить карьеру в России?

— В прекрасной России будущего — конечно! Я очень люблю Россию и очень хочу туда вернуться, но — точно не при этом режиме.

Подписывайтесь на канал «Музыка в эмиграции» в телеграм

Беседовал
Александр Поливанов, «Музыка в эмиграции»